Виктор сравнительно скоро добрался до рабочего места, которое в последние несколько дней ассоциировалось с мучительной отравой, что он добровольно вкушал каждодневно. Подобно Сократу, который спокойно принял предложенный ему яд.
Белоснежные снежинки, настолько крошечные, что едва умещаются на декоративной булавочной головке, являющие собой образец природной симметрии и живописной уникальности, припорошили каменный порог и окаймили хрупкие ветви соседних деревьев серебристой бахромой. Они беспорядочно кружили в воздухе и небрежно путались в волосах, накрывали длинные ресницы и мгновенно растворялись на чувственных губах, оставляя после себя влажный след, сравнимый разве что с нежным поцелуем обворожительной прелестницы.
Ключ глухо повернулся в замочной скважине, и мужчина мягко толкнул вперёд податливую дверь, неспешной походкой пробираясь внутрь помещения, как величественный корабль в тихую гавань, и на мгновение блаженно прикрывая глаза. В такие минуты Виктор утрачивал чувство реальности, стремительно погружаясь в неуловимое царство запахов. Жасмин, мускус, белая фрезия, сандал.. Этот таинственный, окутанный волшебными чарами хрупкий мир напоминал фантасмагорическую химеру, которая от легчайшего дуновения бесследно растворится. Парфюмеру почудилось тепло бархатистых женских ладоней, крадущиеся прикосновения кукольных пальчиков, которые щекотливо пробегались по щекам и игриво раздразнивали губы. Непередаваемое чувство волнения и нарастающего вожделения, когда воображение рождает живописную картину её взволнованно вздымающейся душистой груди персикового цвета, которую нещадно утягивает гофрированный корсет. И ты покорно выполнишь любой каприз своей королевы, лишь бы она позволила бесстыдно пробраться под многочисленные пышные юбки своего сложного одеяния, чтобы настигнуть бугорок Венеры и вызвать румянец скромницы на её ангельском личике, как только пальцы стремительно достигнут нежно-розовых лепестков labia minora, которые вот-вот заблестят сладострастной влагой и раскроются им навстречу. Один французский писатель XX века в своих великолепных романах открыл читателям непосредственную связь между запахом и воспоминаниями, ассоциативным мышлением. Эта своеобразная ностальгия получила имя своего первооткрывателя – эффект Пруста.
Возможно, он действительно был ненормальным по сравнению с другими людьми, но его аккуратность и опрятность распространялась на все окружающие предметы. Виктор никогда не хлопал дверью, никогда не грохотал посудой на кухне и не барабанил кулаками по мебельным гарнитурам, срывая ярость на ни в чём неповинных предметах интерьера, поскольку расценивал это как самый настоящий акт вандализма. Если человек не заинтересован бережным отношением к вещам, значит у него серьёзные проблемы. Однако, даже такой уравновешенный вампир может сорвать злобу, скажем, на журнальном столике в прихожей, если его основательно вывести из себя.
Звякнул крошечный колокольчик над дверью, и Виктор не сумел сдержать детской улыбки. Такой приятный и родной звук всегда отражал положительные эмоции на его бледном лице.
Он прикрыл за собою дверь и целенаправленно подошёл к лестнице, чтобы спуститься по каменным ступеням в подвал и расслабиться на любимом диванчике, пока клиентов в поле зрения не наблюдается. Посреди свечей в чашеобразных стеклянных подсвечниках, на стеклянном журнальном столике стояла начатая бутылка Шато Марго 90 года, именно там, где Виктор и оставил её после недавней трапезы в одиночестве.
Мужчина достал с полки ядовито-красную помаду и прошёлся жирным стержнем по пухлым, соблазнительным губам, которые после такой процедуры выглядели вдвойне аппетитнее. В поразительный контраст вступала его женственная внешность и низкий, грубый мужской голос, что большинство покупательниц Виктора чарующе завораживало, как нечто рискованное и мистически притягательное.
